Мастера особых поручений  - Дарья Кузнецова

— Что до тебя… — Праматерь обернулась к Тагренаю, терпеливо дожидавшемуся своей очереди, мягко забрала из его руки скипетр. А в следующий момент тот просто исчез. — Хорош. Силен, очень силен. Но против звезды — не потянешь, — резюмировала она, окинув мага пристальным взглядом.

— Звезды? — уточнил Грай.

— Пятеро сильных земельников. Соседи не размениваются на мелочи. Пока ваша армия занята приманкой, они спокойно, в тишине и безопасности, готовят ритуал. Но я помогу, я обещала. Мне тоже совсем не нужны землетрясения, — отстраненно улыбнулась женщина, подалась ближе, оказалась почти вплотную к ужастику. Увернуться тот не успел, она поймала за воротник — не вырываться же со скандалом! — Отнесу туда, куда скажешь. А вот как выбираться — сам думай.

— А где они ритуал проводят? — сощурился Тагренай, озаренный идеей.

— На поляне. — Праматерь расплылась в хищной улыбке. — Хорошая мысль. Хороший мальчик, умный. К тому же девочка уже закончила…

— Какая девочка? — уточнил он на всякий случай.

— Оседлавшая деревянную птицу, — пояснила женщина. Обхватила второй ладонью Тагреная за шею, с совсем не женской силой потянула вниз, вынуждая согнуться, и впилась в губы поцелуем — острым, жалящим, до крови прокусив мужчине губу.

В первый момент опешивший Грай уперся в плечи женщины, пытаясь оторвать ее от себя, а в следующее мгновение на языке разлилась нестерпимая горечь, мир перед глазами качнулся — и канул во тьму.

Королевский дворец

Как чувствует себя дичь, которую планомерно загоняют?

Впрочем, нет. У такой еще есть шанс уйти — пусть ничтожный, призрачный, но есть. А Ирихон ощущал, как на его шее затягивается удавка силка, и от любого движения лишь тяжелее и больнее дышать.

За ним ходили, почти не таясь. Несколько раз удавалось избавиться от слежки, но наблюдатели как будто и не переживали по этому поводу — час, другой, и его находили. И просить помощи огневику было негде: того, кто втравил его во все это, самого обложили, и ему тоже впору было звать друзей. Только, видать, не нашлось таких.

Отчаяние постепенно переплавлялось в злость. Хотелось остановиться, развернуться и напасть на того, кто следовал по пятам. Вцепиться в горло, сжечь дотла, но… Ирихон держался. Какой смысл? Какая польза? За ним шел случайный человек, исполняющий приказы. Служака, как и он сам.

Белый сожри всю эту политику и их проклятые интриги! Зачем он в это ввязался? Но что уж теперь ныть, пути назад нет, а снявши голову — по волосам не плачут!

При всем этом маги из королевской охраны не обращали на него внимания. И спокойно обсуждали слухи — о том, что Ондар взял след, что скоро всех повяжут, и вроде как должен быть обыск у главного виновника, а уж там нужные бумаги найдутся, хватит на смертный приговор всей шайке. Обычное разгильдяйство: их явно забыли предупредить, при ком нужно держать язык на привязи.

Это было самое мерзкое. Его никто не принимал в расчет, не считал достойным противником. Ему давали погулять, подышать напоследок, точно зная, что он уже в руках Тайной канцелярии. Охота велась на дичь покрупнее, а он… из числа сопутствующих потерь. Лишняя фигура на доске. Он, тот, кто мог занимать этот трон по праву рождения — просто мелкий винтик, который был нужен, пока все шло хорошо, а теперь даже в переплавку не годен.

Ирихон понимал: он все еще ходит, говорит, чувствует и думает, но на самом деле уже мертв. Приговорен заочно и казнен на Королевской площади. Там, где ветер недавно развеял прах его проклятого папаши.

Короля Дагер не жалел. Именно проклятая кровь королевского рода сожгла его мать, выпила дар. Ирихон не понимал, почему Торна не скинула гнилое семя, зачем дала ему жизнь — ценой собственной. Да, несколько лет она после этого еще протянула, но мужчина отчетливо помнил ее боль. И физическую, и, куда страшнее, душевную: мать была калекой, увечной, и не сумела с этим смириться. До последнего искала способ восстановить утраченный дар, не могла жить без него. Ирихону казалось, что мать умерла не от физических последствий выгорания, а именно вот от этой тоски, от нежелания продолжать существование без половины себя.

Мысли, чужие голоса, постоянное ощущение взгляда в спину — все это, минута за минутой, выплавлялось в жгучую ненависть, которая искала выхода.

И нашла.

Опрометчивая, преступная небрежность и самонадеянность. Королева, которая отправилась в парк на прогулку и отпустила охрану «погулять где-то там, потому что главные виновники уже почти арестованы, и какой прок стоять у нее над душой?». Охрана, которая легкомысленно послушалась каприза вздорной дуры. Халатное отношение «хвоста», быстро потерявшегося на дорожках парка.

Да, он умрет. Но сделает это так, чтобы его вспоминали — пусть со злостью и оскорблениями, но не смогли забыть.

Ненависть питалась внутренним огнем, и Ирихон не давал себе труда унять ни того, ни другого. Он вообще уже мало отдавал себе отчет в том, что делает. Ослепленный ненавистью и собственным пламенем, не замечал ничего вокруг. Не задумывался, что прежде Тайная канцелярия никогда не отличалась такой безалаберностью, и, по меньшей мере, странно, что расслабилась она именно сейчас.

Он просто вышел на живописную лужайку, на краю которой в тени сидела, отдыхая, королева. Стремительно приблизился. Женщина подняла взгляд, брови удивленно выгнулись — а в следующий момент он ударил, ведомый единственным стремлением — уничтожить.

Не сразу понял, что жертва сопротивляется. Не сразу увидел в глазах совсем не страх не ожидавшей нападения женщины, а решимость и готовность идти до конца. Не сразу сообразил, какой стихии и какого уровня маг ему противостоит.

— Да чтоб ты сдохла! Я все равно сильнее! — оскалился Ирихон.

Ее силы заканчивались, он это ощущал — все же был боевым магом, имел отличную подготовку. Но… щит почему-то стоял. Белое пламя облизывало воздух вокруг тонкой — уже совсем не той, что вначале — фигурки, бессильно стекало по ней и уходило в никуда.

— Этого не может быть! Сгори уже! — заорал мужчина — и в следующий момент осел на землю. Голову его окутывала едва заметная мерцающая дымка оглушающих чар.

Даршарай, покачнувшись, обвела шальным взглядом лежащее тело, бегущих к ней людей. Мгновение назад она действовала, не задумываясь. Подняла заранее заготовленный щит, потом накопители…

А накопители сработали? Ведь сработали же, вот эти камни в браслете… Или нет?

Вязкие мысли путались в голове, никак не получалось сосредоточиться хоть на чем-то.

Почему так холодно? И… пусто внутри.

В ушах звенит. Ноги дрожат, едва держат. И словно приклеились к земле, шагу ступить нельзя. Земля тянет к себе, но сама на зов не откликается, словно чужая.

Кто-то подбежал, подхватил за плечи. Говорит. Кто? Что?.. Ничего не слышно, словно сквозь вагу. И люди вокруг — как через толщу мутной воды.